«Сентиментальную, компромиссную мелодраму Андреева Мещеряков делает жуткой страшилкой-карикатурой. Студенты эпохи модерн, наслаждающиеся прекрасностью жизни, оказываются словно звериками из советских благостных мультиков, который вдруг, как это было сделано в «Южном парке», обретают злобность, кривобокость, дурные намерения и склонности. Главная героиня Оль-Оль (Рита Якимова) из наивной слащавой розовой куклы превращается в жертву общественной диктатуры, которую собственная мать продает, а общество еще и осуждает за не ею сделанный выбор. Тему спектакля усиливают изумительный эффект, изобретенный Мещеряковым, — герои существуют в ситуации как бы то замедленной, то убыстренной видеозаписи. Отчего история приобретает комедийно-эпический характер». 

«В «Днях нашей жизни» [Арсений Мещеряков] особое внимание уделяет пластике героев. Каждый жест, каждый взгляд тут несовместимы с жизнью. Персонажи существуют как в замедленной съемке, а пара влюбленных словно явилась из лубка. Жизнь человека — вызывающе театральная, карикатурная. Герои тараторят, как будто не успеют сказать что-то важное, кривляются на грани клоунады, того гляди какой-нибудь джокер даст о себе знать. Так и случится». 

«Гротеск и клоунада — тот самый художественный метод Мещерякова, который позволяет показать болезненную границу между идеализмом молодости и страшной реальностью, в которой решения принадлежат не тебе, а общество так склонно к осуждению».

«Всего за пару сцен «брусникинцы» показывают, как диктатура матери выигрывает с «разгромным счетом» у любви, как дети почти без сопротивления сдаются взрослым. Наивность подставляет их — и они ломаются практически без нажима. Восторг жизни — моменты приобщения к счастью и замирания под колокольный звон ко всенощной, летящий над Москвой, — сменяется ужасом жизни».

«Когда нужно заострить внимание зрителя, прожить на сцене ключевые моменты истории, действие замедляется и затихает. Этот приём достигает апогея в финале, когда все слова сказаны, напряжение настигло предела, а разгорячённые герои схватили случайно оказавшееся в одной комнате с ними оружие. Страх, любовь, ненависть, азарт выплеснулись наружу, поставив точку в истории, которая могла длиться годами».

«В достаточно бытовой истории все чувства выкручиваются до максимума, превращая реализм в импрессионизм с элементами хоррора. Режиссер играет с эмоциями зрителя: когда на сцене все вроде бы хорошо, ты испытываешь отторжение, а когда на сцене все плохо — наоборот, включаешься в действие и настолько влюбляешься в стиль всего происходящего, что, парадоксально, не хочется, чтобы действие заканчивалось. Спектакль, несмотря на свои игры с временем, длится всего 80 минут, но когда выходишь на оживленную Большую Садовую из уютного Большого Козихинского переулка, увиденная лубочная фантасмагория не отпускает еще долго».