Перевоплощаясь из ведущих ролей во второстепенные и обратно, легко переключаясь между хронологией историй и контекстом эпох, актеры обнажают моральные дилеммы самого разного толка. Они подсвечивают дихотомию силы и слабости, власти и подчинения; обнажают противоречие рационального и мистического; ставят перед вопросом о свободе выбора и судьбе — в древнегреческом, средневеково-христианском, промышленно-прогрессистском и обывательски-современном понимании мира. На открытом подиуме особенно заметно, насколько каждый персонаж целостен и продуман, от костюма до движения брови — и насколько разнообразна палитра характеров и ситуаций. Однако разнообразие заключено в рамку повтора. Одни и те же движения, входы, выходы, перегруппировки и повороты вводят в легкий транс и создают ощущение цикличности времени, массив которого не сдвинуть никаким личным сюжетом.

Кобелев поместил артистов в интересные условия: действие происходит на узком подиуме, по обеим сторонам которого сидят зрители. Круги историй сплетаются будто бы во время оригинального показа — не мод, но характеров и судеб. Никаких декораций, минимум реквизита — а погружение в предполагаемые обстоятельства глубочайшее.

Автор пьесы несет все главные меты французской драматургии — сухой интеллектуализм, отвагу исследования, живость диалогов. Режиссер Никита Кобелев давно сфокусировался именно на интеллектуальном театре. А «Практика» продолжает открывать свои площадки для экспериментов. Так при поддержке фестиваля «Уроки режиссуры» возникла эта работа, отмеченная небанальностью задач, сближающая чужие коллизии с нашими.

В зеркале событий каждый столкнётся с собственным отражением или увидит пародию на несовершенства мира. Западная цивилизация не выступает далёкой заморской страной, здесь вообще отсутствует какая-либо привязка к географии, место действия – наша жизнь. Повтор выходов и входов, мизансцен и даже жестов героев придают мистический флёр, в котором незаметно утопаешь, словно поддаваясь гипнозу. Лёгкость актёрского существования соседствует со скрупулёзным погружением в общее состояние постановки, где нет рамок игрового формата. Возможно, следующая сцена состоится прямо в зрительском партере, и сосед справа или слева окажется одним из участников спектакля.

Сравнение с миром моды напрашивается само собой, когда зритель сталкивается при входе в зал со сценой-подиумом. Актеры проходят по ней, как модели, но показывают не костюмы, а персонажей и их судьбы. Мода циклична: то, что носили вчера и что «устарело», возродится с небольшими изменениями, но с той же сутью, через несколько десятилетий. Так и судьбы человеческие: вне зависимости от времени важными в них остаются главные понятия – честь, любовь, семья, деньги, успех.