«Маленький зал «Практики» на два с чем-то часа, что идет спектакль, превращается в цепочку колец — Бульварного, Садового, Третьего транспортного и МКАД. Эти кольца вытатуированы на плече девушки с премьерной афиши, они же постоянно возникают в речи восьми актрис, играющих главную героиню Нину и одновременно — собирательный образ провинциалки, которая приехала в Москву за лучшей долей, да так тут и осталась. Эти кольца разбросаны по полному аллюзий и метафор сложносочиненному прозаическому тексту писательницы Евгении Некрасовой, который Брусникина и ее команда аккуратно и с большой осторожностью превращают в полную боли, радости и уныния поэзию. Поэтичности спектаклю добавляют выразительная, как никогда уместная в драматической постановке современная хореография Дины Хусейн и прекрасная многофункциональная сценография Полины Бахтиной, благодаря которой стена легко превращается в шкаф или холодильник, а музейное хранилище — в модный клуб».

«Повесть Евгении Некрасовой «Несчастливая Москва» похожа на коллаборацию Стивена Кинга с Андреем Платоновым. Действие разворачивается в столице, переживающей, пожалуй, свою самую странную неделю».

«Комедия в 7 действиях (семь кругов ада, семь смертных грехов, семь московских колец, свитых в мишень для неведомой напасти) фиксирует состояние человека в неконтролируемой необъяснимой реальности. И пока литературоведы пытаются втиснуть тексты Некрасовой в жанр магического реализма, самый обыденный реализм последних двенадцати месяцев явно прописывается в ее тексте».

«Образ Нины типичен для Москвы и очень узнаваем. Может, именно поэтому роль Нины играет не одна актриса, а семь (Марина Калецкая, Дарья Ворохобко, Анжелика Катышева, Яна Енжаева, Марина Васильева, Анастасия Великородная, Алиса Кретова), как бы размывая этот образ, превращая частную историю в общую». 

«Именно «правда характера», равно как и ужасы конца света, неожиданно обрушившиеся на нынешнюю Москву — то ли в наказание за жажду стяжательства и суетливый бег на месте, то ли вообще безо всякой причины, как стихийное бедствие, — и делают «В кольцах» спектаклем эффектным, честным и глубоко личным».

«Марина Брусникина не в первый раз адаптирует для сцены совсем не театральные произведения; метод, вроде бы, один – ритмизация прозы, переложение текстового массива на актёрское многоголосье, но к каждому автору Брусникина подбирает свой «аудиовизуальный» ключ, и «двойника» «Колец» не найти в обширном списке её спектаклей. Новая Москва звучит и выглядит по-другому; работу художника Полины Бахтиной не назовёшь иначе, как сценографическим подвигом. Некоренная москвичка Нина снимает ветхую однокомнатную «набекрень-хрущёвку» (зато в ста метрах от Третьего транспортного, ещё внутри последней границы столичной «цивилизации»); из её окон впервые открывается захватывающий вид на апокалипсис».

«Это, прежде всего, пазл, который можно разгадывать бесконечно, благодаря большому количеству символов. Даже само название «В кольцах» — многозначно. Кольца — это и автомобильные дороги Москвы, разделяющие москвичей и имеющие коннотацию благополучия в зависимости от удаленности и близости к центру, также кольцо в спектакле — символ бесконечного, предсказуемого движения, которое, если отбросить иллюзию безопасности, может прерваться в любой момент, потому что наш мир тем и прекрасен, что абсолютно непредсказуем».

«Отдельное удовольствие — сценография Полины Бахтиной, которая, с одной стороны, кажется избыточной (что только не происходит на маленьком пятачке сцены: и хрущевка, трансформирующаяся в музей; и оживающие, обнимающие актрис стены; и поклейка обоев с пятиэтажками), а с другой — если понимать, что главная героиня все же не Нина, а Москва, — уместной и рассказывающей параллельную историю самоочищающегося города. Города с субъектностью».