Каждому из ребят (все они – из «младшей» Мастерской Брусникина) мы задали три вопроса:

1. В чем сложность, а в чем интерес работать с драматургией Павла Пряжко?

2. Близок ли вам ваш персонаж или у вас совсем другая жизнь и отношения с реальностью?

3. Смотреть такой спектакль — развлечение или работа?

 1. Работать с пьесой Пряжко сложно, несмотря на кажущуюся простоту его текста. И для зрителя тоже просмотр такого спектакля скорее работа, чем отдых. С одной стороны, текст очень понятный. Он состоит из простых фраз, но смысл доходит совсем не сразу.

В спектакле — открытый финал, ты волен сам додумывать, интерпретировать эту историю. По нашей версии, все происходит в воображении моей героини, она выдумала друзей, выдумала диалоги, но вполне возможен вариант, что это обычная история из жизни трех подруг.

 2. Мой персонаж Оля чем-то похожа на меня в подростковый период. Тогда у меня тоже были воображаемые друзья, воображаемая компания. Сейчас я этой схожести не ощущаю. Она живет в вымышленном мире, вспоминает об отце, хотя, на самом деле, мы точно не знаем, умер отец или нет. Вообще, герои Пряжко покрыты тайной, драматург оставляет пространство для фантазий режиссера, зрителя, читателя.

 1. У Пряжко большой акцент сделан на форму самой пьесы, на форму повествования. И в этой стерильности текста, в этом стерильном языке нужно найти жизнь и в ней свободно дышать. В этом и интерес — найти здесь живых людей, живых персонажей и им соответствовать. Но поскольку язык не бытовой, то тебе нужно как будто отменить свое бытовое начало, соответствовать форме, но не терять при этом свою живость. В этом и сложность.

 2. Мой персонаж — художница. Она как будто все время немного над ситуациями, в которых оказываются героини. Мне было трудно, потому что мой ритм жизни и энергия — это всегда громко, всегда эмоционально, активно. А в спектакле, в принципе, нет открыто эмоциональных моментов, там все немножко под пеленой. Это такой гипноз. Мы должны создать такую атмосферу, которая поглотила бы зрителя, чтобы он не искал смыслы, а был с нами на чувственном уровне. Мой персонаж описывает свои картины, которых нет на самом деле. Она описывает их как ситуации — для меня это сложно. Мне сложно спрятать свою энергию, а здесь нужно быть спокойной, уравновешенной девочкой, которая должна нарисовать в умах зрителей ситуацию. Сделать так, чтобы эта лента видения была не только у меня на устах, но и в головах у людей. Важно самому представлять в этот момент конкретную картинку, и тогда она появится и у зрителей. Так что этот персонаж от меня отличается, и мне нужно было пройти довольно серьезный путь, чтобы он выглядел так, как выглядит.

 3. Это что-то между. В любом случае, спектакль заставит задуматься о чем-то. О людях, которые живут в своем мире, о нежных девочках, которые не понимают, что на самом деле происходит. Мне кажется, слово «развлечение» слишком грубое, правильно будет сказать – созерцание. Этот спектакль можно созерцать, наблюдать немного со стороны. Можно не всегда понимать, о чем речь, но важна включенность зрителя, погруженность в этот всеобщий гипноз. А это зависит от нас — создадим ли мы атмосферу, доверится ли нам зритель или станет шуршать фантиком и стучать каблуками. От нас зависит, насколько мы можем собой успокоить человека, который жаждет нарратива, остановить его и сказать — просто смотри. Сейчас что-то будет. Можешь даже не понять, но ты просто почувствуй.

 1. У него особенный поэтический язык, для понимания которого необходимо полное погружение в материал от и до, иначе может показаться, что он пишет бытово, а это совершенно не так. До того, как мы начали работу над «Пушечным мясом», я не понимала, про что этот материал, мне казалось, что слова значат ровно то, что написано, было очень скучно и странно. Оказалось, нужно читать между строк, там всё и кроется. Так часто бывает, но в этом случае особенно. Тексты Пряжко очень конкретны, хотя могут показаться слишком абстрактными.

Его уникальный язык необходимо суметь понять/ расслышать/ услышать/ разгадать/ считать… Тут надо либо сильно напрячься , либо расслабиться, чтобы вникнуть. В моем случае — первое. Хотя, по-другому, я, кажется, и не пробовала.

 2. Моя героиня — куратор выставочных пространств, это достаточно далёкий образ для меня. Обычно я нахожусь по другую сторону, если говорить о жизни, хотя, думаю, в обоих случаях может быть одинаково дискомфортно. Если рассматривать их с точки зрения человеческих качеств, то все три героини спектакля похожи. Они все немного не в себе и хотят найти выход, которого на самом деле нет. Филипп (режиссер спектакля Филипп Григорян) как-то очень правильно все это развёл, расставил по местам, помог найти общие точки с самой собой.

Качества этих трех героинь есть и во мне: борьба, смирение, острые реакции на окружающее, восприимчивость, ранимость, чувственность и чувствительность.

 3. Это зависит от настроя, с которым зритель идёт в театр. Это относится к любым постановкам, не только к этой. Можно отключиться от слов, сюжета и просто смотреть на красивую картинку и слушать музыку, смысл все равно возникнет, так или иначе. Но, если серьезно вникать, то, конечно, работа, так как это непростой материал.

Если это и бытовая ситуация, то очень концентрированная, в ней нужно покопаться.

Главная цель героев пьесы — быть услышанными и понятыми, это, думаю, присутствует в каждом. Это возможно только в том случае, если ты доходчиво донесешь свою мысль, но как быть, если тебя на самом деле не существует? Или ненастоящий тот, к кому ты обращаешься?

Это как Хиросима после взрыва или высушенный аквариум. Оголенный нерв.

 1. Ну, я бы без Филиппа Григорьяна ничего бы не понял. Очень сложно у Пряжко. Можно просто закрыть пьесу, сказать, мол, скучно и непонятно. Мы начали работать и захватило. Стало интересно. Плюс, когда ты знаешь какой-нибудь длинющий кусок Пряжко наизусть, и в течение недель ходишь и повторяешь его, то некоторые его мысли отпечатываются на собственном мировоззрении ( как и с любым автором, конечно). Но вот эта пряжковская таинственность пугает, нужен умный режиссёр.

 2. Мой персонаж — героиновый наркоман. Мне это не близко. А то, что он там в бесконечных, непонятных мутках с девушкой — это да, это похоже на меня...

 3. Смотреть такой спектакль сложно, мы в конце спектакля обсуждаем с коллегами, сколько рядов спало.

 1.Филипп (режиссер спектакля Филипп Григорьян) часто говорит нам, что эта пьеса Пряжко устроена как музыкальная партитура. И это очень важное качество для моего персонажа. Мой интерес был в том, чтобы уловить её звучание, а это было непросто. Оно особенное, и в этом интересно разобраться. Большая удача, что именно Филипп — режиссёр спектакля, потому что он очень хорошо «слышит» Пряжко — все детали, тонкости которые я лично точно бы не заметил.

 2. Нет, совсем не близок. Он намного старше меня. Ему, наверное, не хватило смелости прожить жизнь так, как он хотел. Не получилось реализовать себя, и в итоге внутренние переживания его победили… Я даже не могу назвать его реальным персонажем, это скорее, такой фантом, который кружит вокруг героинь.

 3. Здесь не всё так очевидно, поэтому расслабиться не получится. А вообще, любой спектакль нужно анализировать.